Автор Точку я нашел под дверью диспетчерской. Она была крошечной и дрожала от холода, потому что ноябрьское утро срубило первым морозом. Животное тихо мяукало, какая-то злая душа выгнала их из квартиры. Коллега-диспетчер заявил, что это котенка. Вся белая, только на затылке у нее было черное пятно. Поэтому я назвал ее точкой. Я не мог держать ее в диспетчерской трамваев и автобусов, где я работал, потому что у нас был бы санэпидемоз. Несколько недель спустя я встретил Роберта, водителя скорой помощи.
Мы уже несколько лет вместе-Роберт, Точка и я, то есть Михаил. Говорить о нас можно было бы много. Я попытаюсь немного описать часть этого. что мы пережили. Такая обычная жизнь нормальных людей. Большинство историй грустные, у нас тоже бывало лучше. один раз хуже. Но по порядку.
Вроцлав, или пролог
Я начну эгоистично, то есть с себя. Во Вроцлаве я приземлился именно поэтому. что я устал от многодетной семьи. Я закончил здесь среднюю школу, после которой в 1989 году мне было нечего искать. Я некоторое время работал в городской конторе, в конторе. Я принимал заявки на разрешение на строительство, на ускорение выдачи регистрационного удостоверения и тому подобное. День похож на день. Для меня, гея, во многих не было места. Я не выставлял напоказ свою инакомыслие, хотя семья знала, кто я такой. Она не вызывала у меня из-за этого никакого отвращения, из дома не выгоняла. Я мог во многом дождаться поздней старости и быть похороненным на местном кладбище. Но меня тянуло в большие города. Я часто ездил в Варшаву, во Вроцлав. Гданьска. Однажды на дискотеке во Вроцлаве я встретил парня, который оказался менеджером автобусного депо. Конечно, после этой дискотеки мы поехали к нему домой, он жил на криках, довольно красивые три комнаты. Он спрашивал, не из Вроцлава ли я. Я говорю, что нет. На то он, хотел бы я здесь жить. Парень хотел меня, это было видно. Я даже не удивился-мне тогда было всего двадцать два года, это был 1993 год. Был ли я красив? Дело вкуса. Я брюнет, но не такой волосатый, как все думают. Этот парень с криками был на восемь лет старше-невысокий блондин, коренастый. В постели — как в автобусе: вяло. Еще он издал такой зловонный пук, что пришлось открыть окно. Тогда он сказал мне, что устроит мне работу. Ну и замочил. В августе 1993 года я стал диспетчером в транспортном центре предприятия общественного транспорта. Сначала я поселился у этого» моего » блондина, о котором только во второй раз узнал, что его зовут Жерар и его семья родом из Германии. Жерар — тип человека многословного, как мокрота: он ставил будильник уже в три тридцать утра, а вставал с постели через полчаса. Он тянулся несколько раз, как бегемот. С такой же ловкостью он поднимался с кровати. В ванной он производил такой шум, что землетрясение вызвало бы меньше: и то сбивал дезодорант, и то спотыкался о открытый люк автоматической стиральной машины и приземлялся как на пол. Потом он ехал в первую смену в депо.
Собственно, ничем особенным он не интересовался. «Чертов бигос», — говорил он о своем рабочем заведении, расположенном на периферии Вроцлава.
Каждую вторую неделю у Жерара была вторая смена. Я чувствовал, что не буду жить с ним слишком долго. Джерард уже был одним из многих парней, которых у меня было. Думаю, я был честен, потому что сказал ему, что не хочу жить с ним до конца.
Судьба заставила меня уйти от Жерара быстрее, чем я думал: в огромной городской бане в центре города я встретил Роберта. Ему было двадцать четыре года. Невысокий, небольшого телосложения блондин с маленькими усиками. Помню тот вечер: мы пошли в Старый город, в паб под Ратушей. Роберт мне понравился, он был таким нежным и мальчишеским. Я думал, ей восемнадцать, даже спросил, в какую школу она ходит.
- Но я уже давно не хожу в лицей, — сказал он.
- Так что, ты на профессиональном уровне? — анализировал.
- Нет, чувак! — он засмеялся. — Я уже несколько лет работаю в экстренных службах, в штабе. Я водитель на Эрке.
Роберт переехал во Вроцлав из-под оленьей горы. Из деревни, расположенной в живописном районе Бобровского прорыва. Никто бы о деревне не слышал, если бы не замок, которому одни дают сто, другие двести, а хозяева. те, кто его недавно купил, говорят, что ему шестьсот лет.
Мы выпили несколько сортов пива в пабе и были веселы и довольны жизнью. Мы махнули на такси.
- Домой, — сказал я водителю и понял, что не знаю, где живет Роберт.
Он жил в рабочей гостинице, которая когда-то служила строителям вагонного завода, а теперь несколько комнат арендовала служба здравоохранения для своих людей. Комната два на три метра. По сравнению с моими криками, даже учитывая размеры Жерара, квартира Роберта была миниатюрной.
- Надо что — то срочно снять, — решили мы. Так и началось. Была ранняя осень 1993 года.
Записки из дневника, то есть продолжение
Октябрь 1993
Квартиры в аренду мы искали три недели. Цены такие, что голова маленькая. Если попадалось что-нибудь подешевле, то либо это был Козанов, то есть периферия, либо Собачье поле, то есть деревня на дороге в Варшаву, либо какое-нибудь другое освистово.
Мы дали объявление в Вроцлавской газете. Мы пошли в редакцию.
- Содержание объявления какое? — спросила нас дама в приемной.
- Ну, говорю — двое привлекательных мужчин снимут недорого дешевую квартиру.
- Как недорого, наверное, понятно, что дешево! Зачем тебе платить за лишнее слово, — упрекнул меня Роберт. — К тому же двое привлекательных мужчин-это звучит так, будто ты даешь объявление в эскорт-агентство.
- Это может быть: молодые, симпатичные, некурящие, бездетные, — предложил я.
- Да, да, главное, что бездетные, — Роберт хихикнул, в коридоре кабинета собирались очередные клиенты.
- Может быть, просто: культурные мужчины ищут дешевое жилье? — подсказала принимающая объявления.
- О, отлично, — обрадовались мы.
- Тем более он культурный, — Роберт пихнул меня в бок.
Мы нашли квартиру в самом центре, в старом, высоком таунхаусе почти рядом с главным вокзалом. «Пассажирский поезд, ускоренный с заводской лодки, прибудет на перрон четвертый», — услышали мы с порога. В квартире было открытое окно, выходившее на станцию. Вокзальные сообщения слышались лучше, чем на перроне.
- Прошу вас, господа, мы ставим вопрос совершенно ясно-владельцы квартиры, супружеские пары средних лет, расселись по креслам, когда мы завершили сделку. — Мы хотим сто двадцать долларов в месяц. Но одно условие: вы должны заботиться о Кубусе. Он много не съест. Мы не можем отвезти Кубу в Ломжу, потому что у внука аллергия на шерсть животных.
Таким образом, мы сняли сорокапятиметровую однокомнатную квартиру со стенами, от которых отходила краска. Из крана в ванной едва капала вода, а радиаторов не было вообще, но их должны были со следующего месяца надевать. К тому же в квартире совсем ничего не было: мебельная обшивка, удобный диван, на кухне Винни, то есть многомесячный сирийский хомяк. Чтобы точка не съела Винни, мы купили ему аквариум с толстым стеклом, который он делал за крышей. Точка, после более тщательного осмотра, оказалась кошкой, и первое, что она сделала, это заточила когти на меху Винни. Винни, пронзительно визжа, спрятался за диван. Нам пришлось вытащить его вдвоем, чтобы положить в аквариум, вот как он метался. Мы насыпали ему опилок, и он воняет уже чуть меньше.
Начало ноября 1993 года
В нашем здании капитальный ремонт. Они делают центральное отопление! Они ковают стены от первого этажа до крыши. И в довершение всего они принялись за штукатурку. Сейчас, прямо перед зимой! Поставили строительные леса-как ветер сильнее дует, все скрипит и потрескивает. Строители веселятся — на этой неделе у нас с Робертом вторая смена, и мы спим до полудня. Они оштукатуривают наш этаж. Робсон вылезает из-под одеяла весь голый в ванную. а вот за окном — в нашей ванной есть окно-два парня сидят на помосте и что-то там надели. Все стекла испачкались, так что ничего не отмоешь.
Роберт вытирает в ванной голову и аккуратно вытирает Тит. Я тоже gramolę. я наливаю воду в ванну так, что она почти выливается на пол. Рабочие чуть не свалились с эшафота. Они каждую минуту проходят мимо нашего окна. они делают вид, что вносят какие-то краски. Такой цирк продолжается уже неделю. Интересно, не захочет ли кто-нибудь из них немного поболтать с нами? Я спросил Роберта, любит ли он заниматься любовью втроем, и он сунул мне в глаза шампунь. Я бы там не возражал. Мой крестьянин, наверное, тоже, но внешность держать стоит. Мы уже почти два месяца вместе. Мы были на первой дискотеке. Как назло, мне пришлось столкнуться там с Джерардом.
- Тебе сейчас хорошо? — спросил он, увидев меня с Робертом. Я сделал вид, что не узнал Жерара. Я не хотел об этом вспоминать. что было между нами, тем более, что на самом деле ничего не было. Все, что имеет значение, это Роберт, ну, может, если бы он позволил, я бы завел еще парочку парней. Что я могу поделать, если у меня есть душа? Я говорил об этом с Робертом, и он сказал мне так:
- Если хочешь, трахни хоть десятерых за раз, лишь бы было безопасно. Помни, Не жалей потом. Следи за тем, как ты делаешь, чтобы потом тебе не пришлось делать то, что ты думаешь.
Середина ноября 1993 года
Мы решили сыграть на бирже. У Роберта наготове играют почти все врачи. В тринадцать, когда Радио Зет передает сообщения с биржи, все слушают у приемников и сходят с ума от волнения.
- На десять процентов выше! Электрим восемь процентов!
- На Ирену! Mostostal поднимает четвертую сессию подряд на максимум!
Безумие удивительно, вы можете сделать деньги из ничего. Доктор Кокотова, с которой Роберт ездит в скорой, вложила десять миллионов и уже сорок. А по-бабьи глупо, как по-мужски. Никто не знает, кто дал ей диплом врача.
