Автор Был поздний октябрьский вечер. В нашей пакамере вовсю крутилась очередная выпивка. Именины праздновал Януш, один из старших членов клуба. Как гласит негласная традиция, мы зарегистрировались в приличных поллитровках вместо цветов, именинник с помощью госпожи Джадзии приготовил какие-то бутерброды, и сразу стало весело. Общество было вполне симпатичным, я чувствовал себя среди них любимым и принятым, поэтому я был совершенно свободен — в принципе, больше ничего для счастья мне не требовалось. Раньше я уже залезал в сортир какого-то брунецика и теперь мог наблюдать за внутренностью бани без нормального в таких ситуациях напряжения. Среди суетившихся там, как на выставке борделя, мужчин было видно то же, что и обычно «барахло» — во всяком случае, ничего особенно интересного. Хотя… Мое внимание привлек симпатичный блондин, молодой, хотя уже не подросток, ему могло быть лет двадцать-двадцать два. Я не видел его здесь до сих пор, он был в бане, кажется, в первый раз. Он, впрочем, выглядел новичком, хотя и не совсем вел себя после дебюта-он был больше тех щенков расслаблен, не прятался по углам, не бегал взглядом. И в то же время вел себя исключительно для таких случаев сдержанно: не сразу ловил первые возможности. Однако было ясно, что он пришел сюда не по ошибке. Он мне понравился, он так отличался от того, что наблюдается в этом человеческом магле каждый день, что аж жалко было такой экземпляр сразу растратить. Опыт подсказывал, что какими бы ни были его возможные достоинства, какими бы ни были его нынешние сопротивления и запреты, все закончится, как обычно, потому что он уже был настроен, точно знал, чего хочет… Но, ради Бога, что он может здесь найти?
Со временем атмосфера в нашей комнате накалялась в прямом и переносном смысле. Я с все большим интересом смотрел на «своего» дебютанта, который продолжал кружить в одиночестве. Довольно было у меня в чубе, поэтому без лишних подходов я демонстративно подошел к нему и сказал, не задумываясь:
- Если ты сегодня не устроишь себе что-нибудь получше, я приглашаю тебя к себе, скажем, выпить кофе. Через полчаса я буду ждать тебя в раздевалке. Я Марек.
Я и сам удивился своей смелости и наглой недвусмысленности сделанного предложения. Я даже не посмотрел на него, чтобы увидеть реакцию, я просто повернулся и вернулся к пакамере, встреченный насмешливыми ухмылками. Я подумал, что, наверное, они правы, что ничего из этого не выйдет. Почему этот маленький мальчик выбрал именно меня? Однако, когда через полчаса я одевался в раздевалке, то с удивлением услышал позади себя его голос.
- Что насчет кофе, поднимаешь приглашение?
Я усадил его в кресло, сварил кофе, налил по бокалу, включил тихую музыку и сам сел напротив… Я снова наблюдал за ним, но теперь уже слегка повеселел, потому что из него наконец вырвалось напряжение. Он боялся? А прийти к незнакомому парню, в чужую квартиру он не боялся! Боже, эти щенки, глупые щенки.
- Слушай, Павел, что ты хороший мальчик, это я уже знаю, но я хотел узнать о тебе больше. Расскажешь мне?
- А что ты хочешь знать?
- Все, что ты захочешь мне сказать.
Он удивленно посмотрел на меня, но послушно заговорил. Он немного смешил меня, когда в пунктах ссылался на то, что, по его мнению, было самым важным: что ему двадцать два года, что он техник связи, что он живет с родителями и сестрой. Это был умный мальчик и довольно быстро почувствовал, что кадровый опрос-это не то, что меня больше всего интересует. Сам не знаю зачем, но мне хотелось извлечь из него скрытую под сухими фактами правду. Я понял, что в свободном рассказе о своей жизни он чаще всего возвращался к домашним делам. Тогда я не понимал, почему. Теперь я знаю, что он совершенно подсознательно рассказывал мне о том, что представляло для него самую большую проблему. Боже, как я это знал. Я тоже потерял дом только потому, что никто не хотел понимать меня в нем. Положение Павла было настолько тяжелым, что ему некуда было бежать.
Из этого возникла серьезная дискуссия о жизни. Наши взгляды и взгляды очень сходились, а ведь я вложил в это дело несколько лет борьбы, много бунтов вплоть до попытки самоубийства включительно. Между тем он знал это уже сейчас, где-то на первом этапе своей взрослой жизни. Интуиция?
- О, черт, я должен вернуться!
- Ты можешь остаться, если хочешь, у меня есть еще одна кровать, тебе не придется спать со мной.
- Мне действительно пора. Но если бы я мог остаться, — он улыбнулся, — то предпочел бы спать вместе с тобой.
Только позже я понял, что при прощании мы не дали друг другу покоя. Да, это по принципу полуанонимности, но ведь эта встреча была иной, чем вытекала бы из действующих в нашем мире правил. Так что нужно было нарушить и это правило-жаль, что этого не произошло.
Нормальным результатом бессонной ночи было то, что на работе я едва держался на ногах. Менее нормальным было то, что я вообще не мог сосредоточиться, мои мысли все время кружились вокруг голубоглазого блондина. Я уже так много о нем знал, и ничего такого, что позволило бы мне его найти. Техник связи может в принципе работать где угодно, даже в моей шахте. Ночью он просто сказал «спасибо» и ушел. Совершенно неожиданно я оказался сейчас в довольно странном состоянии. До сих пор все было упорядочено и ясно, ни на что и ни на кого я давно уже не рассчитывал. Мне было достаточно банной добычи, кратковременного экстаза и спокойствия. Теперь я вдруг встретил Павла. Я возвращался домой очень усталым, однако вся эта усталость прошла мгновенно, когда в дверях квартиры я увидел маленькую записку. Я знал, кто оставил ее, еще до того, как потянулся к ней. «Как видишь, дорогу запомнил. Я хотел бы закончить наш разговор. Я приду около 18: 00. Будь дома, не убегай, я тебя очень прошу-П.»
Значит, он вернулся сюда, вернулся по собственной воле, это самое главное. Я знал, что в этом щенке есть что-то ценное, я знал, что мое сегодняшнее беспокойство не было необоснованным. Когда ровно в шесть зазвонил звонок, я не удержался и бросился открывать ему дверь.
- Я Павел, помнишь?
- А ты думаешь, я могу забыть?
С того дня моя жизнь изменилась. Павел стал в моем доме завсегдатаем,а со временем уже почти домашним. Он приходил часто, бывали недели, мы виделись каждый день. Благодаря ему в мою до сих пор столь пустую квартиру вошла жизнь и давно уже не замеченная в ней веселость. И больше всего мне казалось, что с момента знакомства с Павлом я начал жить просто нормально. В баню я почти не заглядывал.
Это был действительно необычный мальчик. Такой другой, такой не вписывающийся во все схемы, что иногда я и сам не мог поверить, что нашел его в таком мерзком месте. Это мучило меня, поэтому однажды я спросил его прямо из головы:
- Слушай, а что ты, собственно, искал тогда в этой бане?
- Как это чего? Вас.
- В бане?
- Так как я не нашел тебя ни в одном другом более приличном месте, то попробовал именно там. И что, может, я ошибся? В конце концов, мы не виноваты, что иногда единственной опорой для нас оказывается бритва.
