Автор Промозглыми осенними сумерками из дверей районной прокуратуры, кутаясь в пальтишко вышла молодая женщина. Слава Богу! Завтра у следователя прокуратуры Татьяны Андреевны начинается отпуск – первый за три года. Ещё бы три года просидела, да инспекция КРУ освободила её из рабства. Можно на время отдохнуть от кучи дел, съездить к подружке в Новгород – давным-давно собиралась, а дочку ещё вчера отвезла к бабушке. В общем, свобода! А то уже скоро голова кругом пойдёт от убийств, ограблений, шантажей, выездов на происшествия, допросов, экспертиз и прочих весьма занимательных на первый взгляд, от весьма утомительных обязанностей. Особенно бумажных.
— Девушка, не подскажете, где здесь аптека?
Она повернулась к притормозившей у пустынного тротуара к машине и наклонилась к распахнутой двери. В лицо выплеснуло облачко аэрозоли, и Татьяна Андреевна потеряла связь с реальностью.
Сознание возвращалось постепенно. Сначала она поняла, что ужасно, просто невыносимо хочет пить. Потом поняла, что лежит, и что рукам и ногам что-то мешает. Холодно. Ой, она же совсем голая, лежит на полу. Ничего не видно. Но ведь она же открыл глаза, почему ничего не видно? Темно. Очень хочется пить… Поташнивает… Голова кружится… Так что же с руками? Невозможно к глазам поднести… Скованы? И ноги? ГДЕ Я!!!! ПОЧЕМУ!!!! ЧТО СО МНОЙ!!!!
Свет! Яркий, слепящей, прямо в глаза. И она в кругу света. Глаза слезятся, ничего не видно, надо отвернуться. Ой, наконец, проморгалась. Правда, голая, на полу, руки и ноги скованы.
— Добрый вечер, Татьяна Андреевна! Как спалось? – произнёс невидимый бархатистый баритон.
— Пить, умоляю, пить!
— Ну, и куда мы так спешим? Дайте, хоть нагляжусь на Вас, а то столько слышал, а так, живьём вижу впервые. И эта красавица — тот самый грозный, принципиальный и неподкупный следователь прокуратуры? Вот эта очаровательная головка распутала более трёх десятков сложнейших дел и отправила за решётку порядка пятидесяти человек? Браво!
— Пить, пожалуйста, пить!
— А разве Вам не интересно, почему Вы здесь в столь откровенном виде? Зачем мы Вас пригласили, а?
Только тут видение запотевшего стакана с ледяной водой или колой или, в крайнем случае, пивом, сменилось этими простыми и естественными вопросами…
— Зачем я здесь? Немедленно освободите меня и верните одежду! И дайте, наконец, попить!
— Оооо, как грозно! А Вам не кажется, что в данной ситуации Вам не стоит требовать? Можно и попросить. Повежливее.
— Пить, умоляю, пить. И, пожалуйста, освободите меня и верните одежду!
— Вот это уже лучше. Уже и просить начинаем учиться. А ведь Вас тоже просили, Татьяна Андреевна, неоднократно и вежливо. И предупреждали о том, что к людям стоит относиться мягче, а в дела вникать глубже. Вот и результат. Боюсь, теперь просить придётся Вам…
— Отпустите меня немедленно, и дайте, наконец, пить, я очень Вас прошу!
— Мне нравится Ваш тон, Татьяна Андреевна. И я очень хочу Вам помочь. Даже в Вашей служебной деятельности. Как не помочь такой умнице, красавице и просто вежливой во всех отношениях даме! Честное слово! Вот Вас, кажется, заинтересовал трафик в женщин в Эмираты – обещаю, Вы в ближайшее время получите о нём самое полное представление!
— Пить…
— И тут поможем, ну ко, принесите попить Татьяне Андреевне!
Татьяна Андреевна услышала журчание. В круге света появилась рука с глубокой алюминиевой миской, которую поставили возле самого её лица. Наконец-то. Молодая женщина прильнула к вожделенной влаге и тут же отпрянула.
— Это же рассол, крутой. Пожалуйста, миленькие, я очень, очень хочу пить. Можно хотя бы водички… Только не солёной…
-Ах, какие ноты, я таю! Вот только теперь Вам, моя дорогая, придётся отрабатывать каждую капельку того, что Вы выпьете и каждую крошку того, что съедите! Готовы?!
— Да! Да! Что я должна сделать?
— Ну, чего можно хотеть от такой красавицы? Феденька, ты бы чего хотел?
— Ну, чего-чего – басом откликнулся невидимый за слепящим лучом Феденька
— Феденька явно хочет ласки, вы готовы, Татьяна Андреевна?
— Да, да! Готова!! – уже не соображая, на что, собственно он готова, закричала она
В руге света возникли мощные ноги в брюках и туфлях, как минимум, 46го размера. Надстройка над этими монументальными подпорками терялась где-то во тьме. Сильная рука приподняла за волосы её и заставила встать на колени
— Давай!
В лицо бесцеремонно ткнулся остро пахнущий мужской орган, весь в кучеряшках жёстких тёмных волос.
— Что? Что?
— Давай, соси, сучка!
— Феденька, повежливее с дамой! А Вам Татьяна Андреевна придётся отнестись к Феденькиным пожеланиям со всем вниманием, если, конечно, Вы действительно хотите пить.
— Но, как? Я не понимаю?
— Всё просто, берёте Феденькино сокровище губками и нежно его ласкаете, туда-сюда. Можно помогать себе язычком и ручками. Ну, старт!
— Нет, нет! Ни за что!
— А вот слово «нет» стоит забыть! Федя, дичь!
Феденькины нижние конечности исчезли из освещённого круга, а вот ноги Татьяны Андреевны немедленно раздвинули в стороны невидимые цепи. Руки, напротив, притянули к полу. Теперь она стояла на четвереньках, бесстыдно раздвинув ноги и демонстрируя спелую попку из числа тех, которые называют бразильскими, и аккуратно подбритое влагалище. На спину легло что-то холодное, раздался резкий свист….
— Аааааааа!!! Нет, не бейте меня!
По спине и заду беспомощно раскоряченной женщины гулял гибкий прут — пресловутая розга, о которой теперь можно только читать в книжках о проклятом царизме. При этом между спиной и розгой была натянута мокрая простыня, благодаря чему следов избиения на нежной женской коже не оставалось.
— Нет, нет! Не смейте! Аааааааа!!!! Нет, нет, пожалуйста, миленькие, не надо! Я всё-всё сделаю, только не бейте! Аааааааа!!!!
— А это, чтобы ты была посговорчивее впредь. Ну, ещё восемнадцать ударов. И ты сама их отсчитаешь! Иначе – всё сначала! Готова?
— Да, да, готова.
— Итак!
— Раз!
Свист и удар уже не по спине и не по попе, а по прекрасно и рельефно выступающему персику женской вульвы.
— Аааааа!
— Мы, кажется, сбились?
— Нет, нет, не надо! Два!
Новый хлесткий удар по той же цели…
— Три!
— Четыре!
— Пять!
— Шесть!
Свист и сочные шлепки следовали один за другим. При каждом ударе несчастная женщина рефлекторно поджималась, вздрагивал, но издавать осмысленные звуки же не решалась.
— Семь!
— Восемь!
Она поджалась в очередной раз, но ожидаемого свиста и боли не последовало. Пытка явно затягивалась.
— Что, Феденька, медлишь? – раздался знакомый баритон.
— Да, вот, руку отмахал, сейчас!
— Смотри, а то, может, наша милая гостья готова подождать, пока ты восстановишь потраченное на неё здоровье?
